БизнесЦензор разбирался, почему Фонд гарантирования вкладов физлиц не способен вернуть вкладчикам обанкротившихся банков их средства. И что делается для увеличения ликвидационной массы лопнувших банков?
Глава ФГВФЛ Константин Ворушилин/Фото: finclub.net
Под управлением Фонда гарантирования вкладов физлиц (ФГВФЛ) находится 85 банков. Еще пару лет назад эти финучреждения составляли костяк отечественной банковской системы, занимая добрую половину рынка.
Суммарная балансовая стоимость их активов достигает 448 млрд грн. Но эта цифра, по словам директора департамента консолидированной продажи и управления активами ФГВФЛ Юлии Берещенко, существует только на бумаге.
Половина кредитного портфеля, которым управляет ФГВФЛ, приходится на 600 крупных заемщиков, аффилированных с банками лиц. Связанные кредиты – это как минимум 90 млрд грн.
По таким сделкам в большинстве случаев залоги фактически отсутствуют. Только под «мусорные» ценные бумаги банки-банкроты суммарно выдали 37,6 млрд грн, которые сегодня составляют 10,53% общего кредитного портфеля ФГВФЛ.
«Есть группа банков, где собственник выстроил так бизнес-модель, чтоб привлеченные на рынке деньги использовались для нужд его другого бизнеса. Например, таким образом работал «Финансы и кредит», — рассказывает глава ФГВФЛ Константин Ворушилин.
«Иногда связанные кредиты выдавались на оборотные средства, иногда – под урожай позапрошлого года. Например, «Брокбизнесбанк» выдал связанным лицам 7,4 млрд грн под имущественные права по таким контрактам. Или другой пример: 145 млн грн – банк «Киевская Русь» – под отвал шахты, который не стоит и 1% от заявленной балансовой стоимости. Это объясняет, почему на такой залог на аукционах нет покупателя», — говорит Берещенко.
Руководство Фонда утверждает, что в большинстве своем средства банков банально разворовали, еще до прихода туда уполномоченного от ФГВФЛ.
Из 12 крупнейших банков на счета в иностранные банки (как правило, в Meinl Bank, Bank Frick and Co. AC, East-West United S.A., Bank Winter &Co.AC) суммарно упали $748, 66 млн и 76 млн евро.
Но даже когда у банкрота есть в наличии ликвидный актив, не всегда Фонд в состоянии продать его по рыночной цене.
«Наши основные проблемы – непрозрачная работа бирж, сговор на рынке, — рассказывает Ворушилин, – Иногда биржа работает под конкретного покупателя, иногда не дает другим участникам зарегистрироваться, не позволяет сделать ни одного шага».
«Мутная» работа бирж позволила, например, одесскому «Имексбанку» нардепа Леонида Климова распродать свой автопарк (41 автомобиль) по цене 10 000 грн за штуку.
А «БГ Банк», который принято связывать с семьей экс-генпрокурора Виктора Пшонки, «продал» ОВГЗ на 71,1 млн грн всего за 8 800 грн.
Ситуацию с продажами имущества банков можно было бы изменить, не ограничивая торги участием только факторинговых компаний, как это происходит сейчас при продаже прав требования по кредитам.
По мнению Юлии Берещенко, необходимо дать доступ к аукционам в том числе и нерезидентам.
«Внутри фонда этот вопрос на стадии обсуждения», — говорит она.
Но глобальной проблемой для ФГВФЛ, по словам директора-распорядителя Константина Ворушилина, остается способность отечественной судебной системы принимать решения, по которым из банка выводятся залоги.
По решениям суда из заемщиков «Дельта Банка» выпал должник более чем на 1,2 млрд грн – компания «Днепрметаллсервисгрупп» экс-партнера Виктора Пинчука, днепропетровского предпринимателя Александра Дементиенко.
Фирма ликвидировалась в феврале этого года. Аналогичным путем пошла львиная доля других банковских заемщиков, которые через банкротство пытаются избежать взыскания залогов.
Например, в банке «Таврика», ранее подконтрольном владельцу «Киевского ювелирного завода» Сергею Цюпко, (на связанные фирмы приходится 97% кредитного портфеля банка), в банкротство уже ушло 18 связанных с Цюпко фирм.
Они задолжали «Таврике» 4,4 млрд грн из 5,05 млрд кредитного портфеля этого финучреждения. В «Надре», принадлежавшем Дмитрию Фирташу в банкротство убежала половина кредитного портфеля банка – 831 юрлицо, которым «Надра» выдал 8,9 млрд грн.
Свою лепту в плачевную ситуацию с активами банков-банкротов внесла и война. На территории оккупированного Крыма и зоны АТО остается утраченным имущество банкротов на 50 млрд грн.
Сейчас ФГВФЛ активно работает над оценкой и продажей имущества банков-банкротов совместно с вкладчиками, депозиты которых превышают 200 тыс. грн, говорит директор-распорядитель Фонда Константин Ворушилин.
Их вклады не подпадают под гарантированные государством выплаты. Возможность вернуть какие-то деньги зависит от размера ликвидационной массы, которую сможет аккумулировать и продать уполномоченный ФГВФЛ.
Контролировать этот процесс вкладчики надеются путем работы при Фонде в качестве совещательного органа – Совета общественного мониторинга, созданного в марте 2016 года. Сейчас он состоит из 15 человек – представителей «группы 200+» из разных банков.
БизнесЦензор поговорил с ними о совместной работе в ФГВФЛ, коррупции и законотворчестве.
Арсен Маринушкин, адвокат, ОГ «Общественный контроль банков», вкладчик VAB Банка (принадлежал Олегу Бахматюку)
Создание Совета общественного мониторинга было нашей инициативой. Раньше инициативные группы вкладчиков неплатежеспособных банков подписывали разные меморандумы с Фондом точечно.
Потом предложили Фонду создать единый орган, чтобы мы могли как-то себя легализировать, централизованно принимать решения. Фонд долго думал, так как он не является органом исполнительной власти и на него не распространяется постановление Кабмина об общественных организациях, он не может их создавать.
Мы предложили компромисс: создать совещательно-консультационный орган. Руководство Фонда согласилось, но при условии, что туда войдут только вкладчики, которые в течение последних двух лет ходили в Фонд в составе инициативных групп, были активными. 18 марта 2016 года совет был основан.
Я считаю его работу в целом удовлетворительной. Работа в Совете – общественная. А все, как правило, заняты, ограничены во времени. Нужно изучать положения Фонда, вносить свои предложения по совершенствованию его работы.
Но мы уже добились, например, принятия положения об исполнении судебных решений. Фонд обязуется после получения решения суда по выплате вкладчику в течение пяти дней его исполнить. Раньше люди годами не могли добиться исполнения решения суда в исполнительной службе.
Налажена работа с юрдепартаментом Фонда. Они нам предоставляют информацию о том, где идут суды с собственниками банков, по залоговым имуществам. Говорят: «Пусть ваша инициативная группа приходит и принимает участие, чтобы потом не говорили, что мы специально проиграли те суды».
Люди рассчитывают, что Совет общественного мониторинга будет контролировать и реализацию банковских активов. Но физически это сделать невозможно. Чтобы контролировать продажи имущества более 80 банков нужен огромный штат специалистов.
В Совете нас всего 15 человек. Это вкладчики, которые занимают активную позицию. И как вкладчик может оценить стоимость того или иного объекта?
Например, завод продают. Сейчас скандал вокруг «Броварского завода пластмасс» (имущество в залоге VAB Банка — БЦ), какие-то рейдерские захваты. Что может вкладчик сделать – постоять под забором?
Ему никто доступа на территорию не даст. Нужно, чтобы кредиторы банка принимали непосредственное участие в руководстве Фондом, тогда ситуация изменится.
Как чиновник может честно реализовывать банковское имущество? Он может использовать коррупционную схему, чтобы продать все за три копейки. Его может только тот продавать, кому это болит. Кто знает, как эти деньги зарабатывались.
Максим Гарус, финансист, ОГ «Национальное благо Украины», вкладчик банка «Финансы и кредит» (принадлежал Константину Жеваго)
Совет общественного мониторинга при ФГВФЛ является исключительно совещательно-консультационным органом. Мы собираемся на заседаниях, можем ознакомиться с внутренними нормативно-правовыми актами Фонда, порекомендовать какие-то нормы внести или исключить.
Но не факт, что эти рекомендации будут учтены исполнительной дирекцией ФГВФЛ. Потому что к этому коллегиальному органу мы не имеем отношения.
Ребята из «Форум SOS» подписали меморандум с департаментом консолидированных продаж и действительно опосредованно принимают участие в процессе организации торгов. Они наблюдатели, которые могут вставить слово и психологически воздействовать на принятое Фондом решение по формированию лота, но не более того.
Фонд публикует информацию о предстоящих торгах. Этой информации для потенциального инвестора достаточно, чтобы принять решение, есть ли необходимость ознакомиться с имуществом более подробно.
Если есть, инвестор подписывает договор о неразглашении информации (конфидент), получает доступ к банковской и коммерческой тайне, заходит в так называемую комнату активов и изучает по этому имуществу всю конкретику. Принимает решение.
Но у нас, вкладчиков, доступа к такой информации нет. В то же время государство создало все условия для того, чтобы сговор по продаже активов банка имел место. Когда в банк вводят временную администрацию (ВА) у заемщиков, в том числе у связанных с банком лиц, у акционеров, появляется возможность не платить по кредиту и тем самым его обесценить.
Чем больше по кредиту не платят, тем меньше он стоит в итоге. Поэтому с приходом ВА заемщики понимают, что есть возможность затянуть процесс, чтобы потом на торгах с диким дисконтом выкупить свои активы.
Все это, к сожалению, законно. Вопрос: справедливо ли? Естественно, несправедливо. Это миллиардные обороты, деньги акционеров, которые выводились из банка через кредитования подконтрольных предприятий.
В итоге они в плюсах со всех сторон. Мы с этим все время сталкиваемся. По нашему банку «Финансы и кредит» 76% кредитов – это кредиты народного депутата Константина Жеваго. Это 25 млрд грн, которые мы совместно с банком пытаемся у него взыскать. Но есть трудности. Потому что и хозяйственные и гражданские суды почему-то на его стороне.
Созданы условия, чтобы эти 25 млрд грн были в итоге оценены в 5 млрд грн. Долги не обслуживались. Они ничего не стоят, залога нет.
Например, компания, которая заложила товары в обороте, после объявления ВА, ушла в самоликвидацию. Товары в обороте – пустая бумажка – залог который в природе не существовал.
Мы залезли в уголовные производства по искусственному обесценению активов, но это долгая перспектива. Я сам сертифицированный оценщик, разбираюсь в этих процессах. Актив, который реально можно продать за 50 млн грн, можно оценить и в 100 млн грн, и в 20 млн грн.
И маловероятно, что оценщика за что-то привлекут, он найдет оправдание и аргументы. Масса механизмов, масса подходов. Наверное, необходим какой-то отдельный подход к оценке имущественных прав, к оценке прав требования, нет методики.
Оценивают откровенно что попало. Кроме Жеваго в «Финансы и кредит» есть еще проблемные заемщики на сотни миллионов гривен, которые действуют по общему с ним принципу: как только произошла с банком беда, перестали обслуживать долги. Поэтому ликвидационная масса по банку «Финансы и кредит» всего 9,9 млрд грн.
Такая практика, когда Фонд, биржи, играют на стороне заинтересованных лиц, которые в результате скупают активы за бесценок, была и существует. Сказать, что я кого-то словил за руку, не могу.
Надеюсь, что ProZorro исключит все возможности махинаций. Они хотят внедрить ProZorro на базе Transparency International, продавать на 12 биржах имущество одновременно.
Я отслеживаю только активы по банку «Финансы и кредит», который относительно недавно начал продаваться. Продали всего несколько активов. Продали молокозавод в Киевской области. Его под ликвидационную массу оценивали в 17 млн грн.
Потом актив попал в департамент Юлии Берещенко, они его переоценили. Выставили на торги за 25 млн грн. А продали в итоге за 33,5 млн. грн.
Это неплохо, хотя я понимаю, что работающее предприятие стоит дороже. Но надо еще учитывать, что инвестору нужно вложить в это предприятие после покупки, поэтому была такая цена.
У нас несовершенное законодательство. Но если бы исполнялись те законы, которые есть, я имею в виду статью 218.1Уголовного кодекса «Доведение банка до неплатежеспособности», статья 58 закона «О банках и банковской деятельности» касательно имущественной ответственности связанных с банками лиц, не было бы вопросов к системе гарантирования вкладов.
Если банк доведен до неплатежеспособности, со стороны правоохранителей должны проводиться превентивные действия, чтобы избежать вывода активов. Не было бы у нас вопросов, если бы какие-то активы Константина Жеваго были арестованы в пользу кредиторов – юридических и физических лиц. Такие возможности у государства есть.
Я систематически посещаю заседания Комитета Верховной рады по вопросам финансовой политики и банковской деятельности, принимал участие в разработке законопроектов 5256, 5391.
Они предусматривают паритетное участие кредиторов в процессе ликвидации банка. Давайте проводить аналогии с законом «О возобновлении платежеспособности должника или признании его банкротом», по которому в процессе банкротства юрлица участвуют все кредиторы.
Наверное, целесообразно помимо Фонда дать паритет кредиторам банка. Ведь наши средства являются активами банка, которые Фонд продает. Надо нивелировать подозрения.
Есть крупные общественные организации при «Дельте», «Форуме», VAB, «Финансы и Кредит», «Крещатике», «Михайловском», «Киевской Руси». Ими руководят признанные известные люди. Поэтому, наверное, целесообразно дать им возможность участвовать в процессе ликвидации банка.
Мы тоже ищем потенциального покупателя на банковский актив. Я имел отношение к банковскому бизнесу, на финансовом рынке у меня достаточно связей. Я систематически занимаюсь мониторингом торгов, делаю пересылки на моих когда-то контрагентов, чтобы они получили информацию и могли принять решение.
Есть единичные сделки, на которые выходили наши контрагенты. Мы не пытаемся влезть в какие-то договоренности. Для нас важна максимально высокая цифра, чтобы в итоге ликвидационная масса была достаточная, чтобы погасить задолженность перед 4-й очередью, вкладчиками-физлицами «200 плюс».
Герман Паникар, преподаватель Дипломатической академии Украины, кандидат экономических наук, ОГ «Ассоциация пострадавших вкладчиков «Форум SOS», вкладчик банка «Форум» (принадлежал Вадиму Новинскому)
24 ноября «Форум SOS» подписал меморандум о взаимопонимании с ФГВФЛ, это пилотный проект, по которому у нас будет возможность влиять на цену. А все активы банка «Форум» будут реализовываться через систему ProZorro. Пока нельзя сказать, работает это или нет. Подписали недавно.
Предварительно Фонд нам говорит, что планирует выставить на продажу, спрашивает наше мнение. Посмотрим, можно ли будет в будущем так работать не только по «Форуму», но и по другим банкам.
Мы рекомендуем с 1 января продажи имущества всех банков вести через ProZorro. Делаем процедуру, устраняем риски. Знаем коррупцию внутри Фонда, но есть еще коррупция в исполнительной службе.
Нужно работать с Минюстом. Часть активов уходит, когда заемщик банкротится и выходит из-под действия закона «О системе гарантирования вкладов», попадает под действие закона о банкротстве.
Исполнительная служба и наши суды позволяют реализовывать активы заемщиков за копейки. У нас на уровне государства ничего не делается, чтобы повысить стоимость активов. Нет кредитования, чтобы тот, кто покупал банковские активы, мог взять кредит. Это повлияло бы положительно на цену. У нас не создали банк хороших и плохих активов.
Получается, Украина заинтересована, чтобы заемщики скупили все по дешевке, что позволит им обнулиться. Если говорить о первых лицах государства, то поддержки оттуда я вообще не вижу. Президент считает нормальным, когда Олег Бахматюк (экс-владелец VAB Банка), который должен стране много миллиардов, сидит с ним в одной ложе.
Сам ФГВФЛ – сложная структура, где не все так централизованно, как кажется. И какой-то начальник управления может вставлять палки в колеса. Есть часть Фонда, которая готова с нами работать, есть вторая часть, которая этому всячески противится. Ко второй относится большинство уполномоченных лиц.
Мы проводили встречи с уполномоченными лицами по поводу контроля их деятельности. Они посмотрели, что мы сильнее начали их контролировать, запрашивать, интересоваться на что они деньги банка тратят, смотрю – в отчетах меньше расходов стало.
Мы пока не можем добиться от них, на что конкретно они тратят деньги. Например, по «Форуму» тратят ежемесячно 16 млн грн. Говорю: дайте распечатку, на что деньги идут. Тут смотрю, в следующем месяце цифра меньше стала.
Мы смеялись, сколько уполномоченное лицо закупило туалетной воды и туалетной бумаги. Сотрудников сейчас максимум 100 человек, а потребляют туалетной бумаги больше, чем раньше весь банк со всеми своими филиалами.
К правоохранителям обращаемся, но у нас в стране не так быстро идут реформы, как хотелось бы. Очень часто открывают дело, потом несколько раз меняют следователей, потом дело закрывают.
Например, по заемщику «Хелен марлен групп» я поднял шум, заставили Фонд и Нацбанк подключиться. Раньше представители ФГВФЛ не являлись в суды, которые принимали решения в пользу этого заемщика. Заемщик вывел активы.
Потом через прокуратуру мы активы вернули. До аукциона еще не довели. На них успели дополнительно завести залоги, еще надо юридически очиститься. На уровне прокуратуры нужно лицо, которое бы отвечало за все, что твориться с банками сейчас. А этого нет. Мафия жива.
Но если еще два года назад уполномоченные лица были полностью бесконтрольны и творили, что хотели, то год назад изменили законодательство, обязали их раскрывать информацию. Уполномоченные лица этому противятся, но их заставляют. Когда нужно раскрывать информацию, сложнее воровать.
У нас, например, было много вопросов по расходам на склады. Мы обратили внимание, уполномоченные через несколько месяцев перезаключили договора уже на других условиях. Тот закон, который был принят, заслуга «Форум SOS», который активно работал с депутатским корпусом. Вы даже не представляете, как мы в банковском комитете эти правки вносили.